Глава 7.
Встреча с Клеопатрой.
Ягун сидел на подоконнике и думал, как бы уговорить Катю Лоткову выйти за него замуж побыстрее. Вот уже несколько часов он листал «Справочник Магических Браков» и никак не мог найти парочку, женившуюся ещё во время учебы. Бородавчатые бабульки подмигивали ему со страниц книги, и Ягун удивлялся, как на них вообще мужчины смотрели. Да, старшее поколение знало всё о приворотах…
Катя считала, что они ещё не готовы к такому серьёзному шагу, а Баб-Ягун уже присматривал себе костюм на свадьбу. Иногда его глаза затуманивались, и в них четко вырисовывались бегающие по драконбольному полю сотни маленьких Ягунчиков, они дрались с сотнями маленьких мальчиков в желтых майках, а в сторонке хохотали беременные Катя и Таня. Ягун вообще уже давно научился спать с открытыми глазами, чем, кажется, уже и начал заниматься, когда вошла Таня. И вот в его глазах отразился несущийся на пылесосе лопоухий мальчишка с серебряным рупором у рта. Он что-то говорил про болотных хмырей, сидевших на трибунах и занимавшихся прочищением своих носов.
-Ягун, с тобой всё в порядке? – Таня обеспокоено посмотрела на него.
-А? Что?
-Я говорю: с тобой всё в порядке?
-Да, конечно.
-Ты в этом уверен?
-Абсолютно, – заверил подругу комментатор.
Таня, уже привыкшая к разного рода причудам Ягуна, решила не обращать внимания на его новый заскок. Ягун – вообще удивительная личность. Он всегда может пропускать мимо своих торчащих ушей информацию, которая наверняка не пригодится ему в будущем. А эти самые заскоки помогают ему отфильтровывать ненужные в жизни файлы.
-Слушай, ты мне поможешь в одном деле? – без предисловий произнесла Таня.
-Да, а в каком? – Ягун сначала согласился, а потом подумал. Как всегда, в общем-то.
-Я собираюсь устроить спиритический сеанс.
-О, круто. Надо Катьке сказать! – воодушевился комментатор.
-Нет, ей не стоит об этом знать.
-Ну, как скажешь, – внук Ягге был явно разочарован, однако он давно усвоил, что Таньке лучше не перечить: потом только хуже будет.
-Но сначала мне нужно добыть кровь Гоярына для одного зелья, а потом уж сеанс устраивать. Поможешь?
-Не, в этом я тебе помочь не могу. Сама его убивай.
-Зачем мне его убивать? – удивилась Гроттер. – Мне нужно, чтобы ты отвлёк Тарараха, а я бы у него её эээ... позаимствовала, вот.
-Сперла, то есть? А спросить не пробовала? – поинтересовался Ягунчик.
-В том-то и дело, что пробовала, а он не дал. Говорит, что это опасная штука и всё такое, – обреченно произнесла Грозная Русская Гротти. Правда, в этот момент она была скорее Уставшая и Измученная Гротти, а не Грозная, хотя всё же Русская.
-Ясно, ну, что ж, помогу тебе, пошли. У меня уже есть одна идейка.
Через десять минут они уже были у берлоги Тарараха.
-Рванус Перепачкус! – воскликнул Ягун и его брюки разорвались в нескольких местах. – Цветус Дефектум! – на ноге внука Ягге появились красные капли, очень похожие на кровь.
-Откуда ты эти заклинания знаешь?
-Сам придумал! – с гордостью ответил он. – Бабусю, конечно, не проведешь, но с уроков иногда сбежать удается, – весело продолжил Ягун, а затем схватился за ногу, упал на пол и принялся стонать. – Ой, ах, ай… Тарарах, помоги… аааа… умираю, ой, уже умер.
-Что такое? Что случилось? – Тарарах вышел из берлоги.
-Меня гарпии огромные покусали; Танька меня у входа в замок нашла; они на меня втроём налетели и… – затараторил Баб-Ягун, но тут же вспомнил о своей роли, – …ой, как больно, ах…
-Давай я тебя отнесу к себе… – начал, было, питекантроп.
-Нет, – живо отозвался Ягунчик, – ты со мной побудь, ой…
-Я за помощью сбегаю, – смекнула Таня и помчалась, но не за помощью, а за кровью дракона.
Таня стояла перед большим шкафом, – недавним приобретением Тарараха – наполненным разными склянками с разного рода содержанием. Зрелище, скажем прямо, не для слабонервных. Здесь были и кожа ящериц, и щупальца осьминогов, и зубы пегаса (единственное, что осталось от преданного друга Тарараха), и пот болотного хмыря, и ногти русалки, и что-то маленькое кругленькое коричневое, принадлежавшее когда-то жар-птицу Ваньки, и… о, чудо!… кровь дракона.
Гроттер прибрала к рукам склянку с огненной жидкостью, а заодно и ещё одну, наполненную ногтями русалки. Дело в том, что когда Гробыня попросила у Милюли ногти для зелья, та презрительно посмотрела на Склепову и пропищала: «У меня наращенные!» Куда катится мир!..
Таня выскользнула из жилища питекантропа, предварительно спрятав склянки в карман. Ягун тут же вскочил на ноги и, заверив Тарараха, что с ним всё в порядке, пустился бегом по коридору, оставив преподавателя ветеринарной магии в глубокой задумчивости.
Баб-Ягун и Гроттер вместе вошли в Танину комнату и застыли как вкопанные. В комнате было темно настолько, что Таня и Ягун не видели друг друга, хотя стояли совсем рядом. К тому же их окружил какой-то дым предположительно розового цвета, так что еще и дышать было трудновато.
-Добыла кровь дракона? – донесся из глубины спальни голос Глеба. Таня подпрыгнула от испуга и перевела взгляд в ту сторону, откуда доносились звуки. Оказалось, что не вся комната окружена мраком. В дальнем углу стоял столик, а на нем – большой котел, из которого, собственно, и валил дым.
-Да, и ещё ногти русалки, – Таня испугалась собственного голоса, глухого и звенящего одновременно.
-Молодец! А я уж не знал, что делать, – нагло соврал Бейбарсов. Он ещё утром отстриг три ногтя у нервно-хохотавшей русалки, которая то и дело пыталась его утопить. Да и вообще ногти были давно в котле, также как и масло дерева Вши.
Таня приблизилась к некромагу и увидела в его руке склянку с золотой пыльцой.
-Что это? – поинтересовалась она.
-Перхоть единорога, – сказал Глеб и высыпал добрую половину перхоти в котел. Жидкость в нем забурлила и приняла лиловый окрас.
Таня огляделась. В комнате были все семь участников будущего спиритического сеанса. Лена Свеколт подошла к котлу и стала нервно помешивать его содержимое серебряной ложечкой. Минут через двадцать Лена взяла со стола нож и провела им по внутренней стороне ладони, где сразу же появился глубокий порез. То же самое проделали Глеб и Жанна. Затем три некромага соединили ладони, образовав правильный треугольник, пальцы их были направлены вниз. Глеб, Жанна и Лена начали медленно опускать соединённые ладони в кипящее зелье. Таня с ужасом наблюдала за происходящим. Гробыня вскрикнула, а Пипа чуть не упала в обморок.
И вот руки троих опустились в кипящую жидкость, которая тут же окрасилась в багровый цвет. Ни один мускул на лицах некромагов не дрогнул. Когда их руки «вынырнули» из зелья, порезов уже не было.
-Чего какие бледные? – улыбнулась Лена. – Хоть зелье и кипит, но оно холодное.
Ягун решил проверить и опустил в зелье безымянный палец левой руки, видимо самый ненужный.
-И, правда, холодное, – проборматал он.
Бейбарсов взял из рук Тани склянку с кровью дракона и вылил её в котел. Зелье зашипело и сделалось ярко желтым. Свеколт снова начала его помешивать. Прошло около получаса, и наконец Жанна влила в котел из очередной склянки салатовую жидкость, видимо экстракт мамаротника, зелье сразу стало голубым и перестало кипеть. Оно покрылось тонким слоем льда, да и вообще в комнате похолодало. Жанна взяла со стола странного вида предмет, расколола им лед, затем взяла нечто, смутно напоминавшее половник, налила этим прибором зелье в пустую склянку и протянула ее Гробыне. Та обреченно поплелась разыскивать Клоппика.
* * *
Через час Гробыня вернулась в комнату с большим цветком в руках. Цветок этот был на длинном стебле, имел семь фиолетовых лепестков и распространял удивительный, какой-то конфетный аромат.
-Наконец-то! – воскликнула Аббатикова. – Мы уже устали ждать.
-Заметно, – хмыкнула Гробыня, глядя на храпевшую на кровати Пипу.
-А почему всего один цветок-то? – недовольно спросил Глеб.
-Остальные на что-то выменяла Зализина. Она ещё штук пять приворотных зелий делать собралась, – пояснила Склепова.
-Блин, убила бы эту дуру. От её зелий одни только проблемы, – воскликнули Таня и Жанна в один голос. Свеколт с подозрением посмотрела на Аббатикову, а Глеб впал в глубокую задумчивость.
-Эй, Колотихрюшкин! – позвала мадемуазель Склепофф, – Не спи, замерзнешь. Сеанс-то когда устраивать бум?
-Когда все будет готово! – рявкнула Жанна. Лена и Глеб удивленно уставились на неё. Аббатикова же телепортировала стол на середину комнаты и стала раскладывать на нём все, что нужно для сеанса.
* * *
Наконец всё для сеанса готово. Стол в середине комнаты; вокруг него – семь магов, стоящих на коленях; у каждого из них на шее висит склянка с песком, а перед ними на столе – семь бутылочек, наполненных воздухом; на стене – семь горящих факелов. И, наконец, в центре стола стоит ваза, наполненная семь раз очищенной водой, а в вазе – семилепестковый антипархус.
-Все возьмитесь за руки, – громким шепотом скомандовала Жанна.
Глеб с нежностью взял Танину руку. Другой её руке не так повезло – она утонула в ручище Пипы.
-Повторяйте: Вечнус антиламто Клеопатра переторио! На раз-два-три! – вновь прошептала Жанна. – Раз… два… три…
-Вечнус антиламто Клеопатра переторио! – послышалось со всех сторон. Легкий ветерок подул в комнате.
-Вечнус антиламто Клеопатра переторио! – снова зашептали маги. Ветер усилился, факелы задуло, антипархус стал излучать фиолетовый свет.
-Вечнус антиламто Клеопатра переторио! – над цветком возникла необычайной красоты женщина, правда она была похожа на призрак, но это её не портило. Фиолетовое сияние, исходившее от цветка, медленно приближалось к Клеопатре.
Фараонша начала говорить что-то на непонятном языке.
-Переговорус! – воскликнула Жанна, всё предусмотревшая. – Танька, говори быстрее, пока фиолетовое сияние не окутало её полностью.
-Кто нарушил мой покой? – томно произнесла царица.
-Эээ… ваше…, – замялась Таня.
-Фараонское величество? – предположил Ягун.
-Да, точно! Ваше фараонское величество, мы призвали вас…
-Как смеешь ты, недостойная, говорить, что призвала меня?
-Мы призвали вас из Потустороннего мира, чтобы узнать суть Пророчества, написанного вами.
-Пророчества? – в царственном мозгу Клеопатры появился намёк на память. – Припоминаю. Но кто же мой потомок?
Она грозно оглядела всех присутствующих. Наконец взгляд её остановился на Пипе. Та пискнула от страха и сжала Танину ладонь так, что кости захрустели.
-Я вижу ты интуитивный маг. Дитя моё, ты ли наследница престола египетского?
-Нет, я наследница престола трансльванского, – подражая Клеопатре, проговорила Пипенция.
-Значит, граф Дракула – твой предок. Да, я встречалась с ним в Потустороннем мире. Неплохой вампирчик, – рассудительно проговорила фараонша.
-Я тот потомок, про которого говорится в Пророчестве, – произнесла Таня.
-Ты? Ну, хорошо. Что ж ты хочешь, дитя мое? И почему твои покои такие убогие?
-Мне нужно узнать что-либо про чарующий обломок. Я не смогла найти его, – произнесла Гротти, игнорируя второй вопрос. Фиолетовое сияние уже начинало окутывать фараоншу.
-О, наивное создание! Я умерла так давно! Я не…, хотя погоди, я вспомнила! Когда-то давным-давно ко мне явились два странно одетых человека: девушка и юноша. Им я и отдала обломок.
В этот момент фиолетовый кокон окутал царицу, и она исчезла в центре него.
* * *
Сразу после сеанса Таня и Глеб решили обсудить случившееся. Они отправились гулять по окрестностям Тибидохса.
-Что ты об этом думаешь? – спросил Глеб после долгого молчания.
-О чём? – спросила погруженная в свои мысли Таня.
-О сеансе и о Клеопатре!
-Странно всё это. Наверно придется нам отправиться в прошлое. Но как?
-Можно воспользоваться усиленным пространственным заклинанием вместе с небольшим обрядом вуду.
-Господи, как мне надоела вся эта магия вуду! А без неё никак?
-Неа. Я знаю только старые обряды. Очень темные обряды.
-А когда мы всё сможем устроить?
-Давай завтра? Ладно?
-Как скажешь, – покорно согласилась Таня и хотела уже свернуть к школе, но Глеб удержал её, взяв за руку.
-Может, погуляем немного? – взмолился он. Таня решила, что это пойдет ей на пользу и, забыв высвободить свою руку, побрела с Бейбарсовым куда глаза глядят.
Вскоре они приблизились к морскому побережью. Только тогда Таня и заметила, что идет за руку с Глебом. Она торопливо высвободилась. Некромаг не возражал. Это сильно удивило Таню. Крушислонихин в последнее время стал каким-то послушным, внимательным. Таким он очень ей нравился, хотя и без этих перемен привлекал девушку.
Таня побоялась, что Глеб начнет к ней приставать, и распрощалась с парнем. Надо сказать, она зря опасалась. Бейбарсов решил применить новый маневр. Он изображал себя одновременно нежным и равнодушным, надеясь таким образом влюбить в себя Таню окончательно и бесповоротно. Но его терпение уже подходило к концу, он уже почти не рассчитывал на победу, и решил предоставить Тане выбор. Если она его отвергнет, он собирался исчезнуть навсегда.
Таня не знала о решении некромага, но некоторые подозрения уже закрались в её душу. И теперь Гротти целыми днями металась в сомнениях. Ведь два любимых занятия Гроттерши – это попадание в нелепые истории и смятения в жизни. Сейчас оба её любимых дела прибывали в исполнении. Особенно её беспокоило второе. Она словно стояла на распутье. Ей нужно было сделать выбор, принять решение и никак не удавалось свалить его на других. Заботливый Ванька, самовлюбленный Пуппер или горделивый Глеб? Гурик отпадал однозначно. Джейн Петушкофф ни за что не расстанется с его денежками самовольно. Ванька? С ним Таня уже не хотела быть и радовалась, что, наконец, освободилась от него. Бейбарсов? Да, это самый оптимальный вариант. Но Таня боялась ему довериться, положиться на него.
Размышляя таким образом, Гротти вошла в свою спальню и повалилась на кровать почти без чувств от усталости после долгой прогулки. Она всё ещё думала о Глебе. Мысли её постоянно путались. Образ Бейбарсова плавно перетекал в образ маечника. Затем Ванька превращался в Гурика, а тот и вовсе стал малюткой Клоппиком. Таня медленно, но верно засыпала и, в конце концов, отрубилась окончательно.
Однако поспать малютке Гроттер не удалось: Таню разбудил громкий стук. Гротти села на кровати и вскинула руку с перстнем.
-Но-но, подруга! Это всего лишь я, твоя Гробулька! – довольным голосом проговорила Склепова. Она только что с силой захлопнула дверь, специально, чтоб разбудить Таню.
-Ты чего какая довольная? – покосилась на неё Таня.
-У меня появилась обалденная идейка! – с ноткой восторга произнесла Гробби.
-Рада за тебя. И зачем было меня будить?
-Тухлая ты, Гроттерша. Бессердечная почти.
-А ты, значит, сердечная? – скептически проговорила Гротти.
-Ничего это не значит! – по непонятной причине обиделась Склеппи.
-Ладно, выкладывай свою идейку. Только быстро и без майонеза.
-Почему без майонеза? – не поняла Гробыня.
-Потому что он калорийный, – рассудительно произнесла Гроттерша. Гробыня удивленно посмотрела на неё. Иногда Склеповой казалось, что, создавая новый образ Тани, она сильно переборщила и в итоге получилась мини-версия самой Гробыни.
-Ладно, проехали… я решила, что тебе нужно устроить эмоциональный отпуск.
-Чего?
-Эмоциональный отпуск, – терпеливо повторила Склепова.
-А что это? – недоуменно спросила Гротти.
-Ну, ты и серость! Эмоциональный отпуск – это когда ты уезжаешь куда подальше и отдыхаешь от своих поклонников и от тех, к кому ты неравнодушна.
-Но зачем?
-Да чтобы разобраться в себе и своих чувствах! Ты что никогда не устраивала себе такой отдых?
Таня отрицательно качнула головой.
-Ну, в общем, это неудивительно, – иронически произнесла Склепова.
-Почему это? – возмутилась Таня.
-Потому что любишь себя помучить и пометаться в сомнениях.
-А тебе-то вообще зачем такой отпуск? У тебя всё всегда просто.
-Думаешь, у меня все чувства на поверхности, да? Чтоб ты знала: у меня всё глубоко в душе. И мне не чужды переживания, как и тебе, Гроттерша. Ты считаешь, что все решения я принимаю спонтанно и в мимолетном порыве? Значит, не знаешь ты меня Танька. И все эти отпуска мне нужны, чтоб понять, что делать и кого выбрать! – Гробыня была уязвлена.
-Прости, – тихо произнесла Таня.
-Думаешь, всё просто у меня, да? – продолжала разгоряченная Склеппи. – Разберем конкретные примеры. Кого бы взять? Хм…. Пуппер! Я его долго хотела прибрать к рукам. А потом поняла, мямля он и от тебя не откажется. К тому же я конфеты люблю, а он розы дарит. Не подходит он мне. Кто ещё? Бейтараканов. Он мне нравится до сих пор. Но он для меня слишком… философичен, что ли. И вообще, я считаю, что парень не должен быть намного умнее меня. А еще он должен передо мной приклоняться. Я для него должна быть лучше любой богини. А Бейбарсов? Его приклоняться не заставишь. Да и к тому же ты его уже охмурила. Тиштря. Вот то, что мне нужно. Не умнее меня, богат, приклоняться заставить можно… но на самом деле сноб и зануда. Но его я при желании вытерплю. Все-таки нефтевышки играют свою роль.
-А Гуня? – осторожно спросила Таня, заметив, что Гробыня продолжать не собирается.
-А что Гуня? – рассеянно спросила Гробби. – Он всегда под рукой. А иногда и под каблуком, если очень захотеть. Я когда эмоционально от него отключалась, даже вначале не вспоминала о нём. А потом думаю: «чего-то мне не хватает». Гуня также умен как табуретка, но зато сильный… ну прям защитник. Я для него не только лучше богини, я и есть богиня. Я для него – всё. И вообще я всегда считала, что то, что под рукой никому не нужно; Гломов всегда был запасным вариантом. А в итоге с ним живу. Он как жизненная подпитка. Я из него энергию выкачиваю, а она всё не иссякает. Вот он-то мне и нужен больше всех. И сколько бы интрижек я не заводила, всегда к нему возвращаюсь. Отчасти, конечно, потому, что все мои воздыхатели и интриганы улетучиваются под действием Гломуса. Причем улетучиваются в прямом смысле.
Таня хмыкнула, представляя себе совершающего перелет через океан воздыхателя Гробыни, уже имевшего результативное знакомство с Гуней.
-Ну, что, Танька, согласна отдохнуть? – спросила Гробыня.
-А как же Пророчество…
-Опять ты занудствуешь и ищешь проблемы?
-Я полагаю, это риторический вопрос? А я на такие вопросы не отвечаю, я их задаю, – заявила Таня.
-Тогда отвечай на другой вопрос: ты едешь?
Таня задумалась. Идея отдохнуть от Бейбарсова и разобраться в своих чувствах ей нравилась. Но, если подумать, она не может сбежать, не разобравшись с Пророчеством. «Мне надоели все эти обязательства. Неужели у меня не может быть пары дней отдыха?» – злясь на себя, подумала Таня.
-Я поеду, – решительно произнесла она.
-Вот и хорошо. Пипенция, она поедет! – добавила Склепова чуть громче.
Глава 8 не для слабонервных.
Эмоциональный отпуск и ЧТО было после.
Таня, Гробыня и Пипа стояли перед стеклянной дверью одного из сочинских отелей.
-Склеп, почему Сочи, а не Гавайи? – возмутилась Дурнева.
-Потому что Гроттерша первый раз отдыхает эмоционально. Если б мы поехали за границу, то это был бы не эмоциональный отдых, а стрессовый припадок, – в десятый раз со спокойствием психиатра проговорила Склеппи.
-Но почему? – упрямо спросила Пипа.
-Потому что Таня ещё не готова к десятку озабоченных островитян! Пипенция, когда ты поймешь всё это, я, наверно, состарюсь и умру.
Пипа посмотрела на Склепову с сомнением, но промолчала.
-Пойдемте, – скомандовала Гробыня, опасаясь новых вопросов. Три ведьмочки вошли в холл отеля.
-Могу я чем-нибудь вам помочь? – обратился к ним молоденький паренек, сидевший за столом, на котором стояла табличка с надписью «Регистратор».
-Уверена, что можете, – улыбнулась ему Пипа своей фирменной убеждающей улыбкой интуитивного мага. Такая же улыбка бывает у стоматолога, собирающегося удалить вам нерв без наркоза.
Паренек с обеспокоенным видом сказал кому-то взять чемоданы девушек, а сам пошел показать новоприбывшим их номер.
Таня зашла в трехместный номер люкс. Огромная комната, являвшаяся гостиной, выглядела уютной. На шоколадного цвета обоях можно было различить непонятный узор. В комнате были большой диван, два кресла, журнальный столик и плазменный телевизор, висевший на стене прямо напротив дивана. Довершали интерьер шторы цвета кофе с молоком.
-Неплохо, – проговорила Гробби. – Принесите нам шампанского!
Паренек остался на месте, ожидая чаевых. Пипа улыбнулась ему улыбкой «делай, что говорят», и он поплелся за шампанским.
Гротти зашла в свою комнату. Голубые шторы, голубые обои на стенах, голубое белье на кровати. Всё было небесно голубым. Также в комнате был небольшой телевизор и кресло. Таня с наслаждением опустилась на кровать и закрыла глаза.
-Гроттерша, иди сюда! – донесся восторженный голос Гробыни из недр номера. Таня нехотя встала с кровати и пошла на зов. Зов привел её в ванную. Гробыня стояла и зачарованно глядела на огромное джакузи.
-Обалдеть! Мы здесь хорошо оттянемся! А ты жаловалась, Пипа! – с укором произнесла Склеппи.
-Беру свои жалобы обратно и ем их без хлеба, – заявила Дурнева и смирно уселась в кресло. Через несколько минут в номер зашел прыщавый блондинчик с шампанским на подносе. Пипа показала ему глазные зубы (единственное, что ей досталось от отца) и он пулей вылетел в коридор.
-За любовь! – воскликнула Гробыня и, схватив наполненный бокал, «чокнулась» им с бокалами Тани и Пипы. Напиток улучшил настроение девушек и вскоре закончился. С помощью магии Гробыня наполнила бутылку. Затем еще раз. Три бутылки на троих это, мягко говоря, неплохо. Лица Склеповой и Дурневой начали медленно расплываться, превращаясь в непонятную лепешку. А вскоре и лепешка исчезла. Таня погрузилась в сон.
Однако сон её продлился недолго. Её кто-то сильно встряхнул. Таня раскрыла глаза и увидела хихикающую, всё еще пьяненькую Гробби.
-Сиротка, ты так забавно посапывала. Я в умилении! – воскликнула Склепова, продолжая хихикать.
-Я тебе сейчас покажу, что на самом деле забавно, – тихо произнесла Таня. Она хотела сглазить Гробыню, но передумала, решив отложить задуманное до лучших времен.
-Ты про Пипу? Я к её храпу уже привыкла. Это давно не забавляет меня, – глупо произнесла Гробыня, указывая на храпящую гору под кодовым именем «Пипенция».
-Слушай, Склеп, я спать хочу. Отстань, – произнесла Таня и опустила голову на подушку.
-Нет, Гроттерша, так не пойдет! – воскликнула Склепова. – Мы сюда оттянуться приехали, а не сопеть в обе дырочки.
-Отвали, Склеп, – повторила Гротти и запустила в Гробыню подушкой. Склеппи поймала подушку, а затем схватила Таню за руку, заставляя её сесть.
-Поднимай свою пятую точку, сиротка! Пойдем на разведку.
-Возьми Пипу! У меня голова трещит, – пожаловалась Таня.
-И в этом вся проблема? Не привыкшая ты, Танька. Подумаешь, бутылку выпила. Мы с Гуней по четыре на двоих выпиваем – и ничего, – сообщила Гробыня не без гордости. Таня удивленно округлила глаза. Склепова ей алкоголичкой не казалась.
-А чего ты удивляешься? Мы ж не каждый день столько пьем! Я как просыпаюсь, пью таблетку вытрезвляющую. Она и головную боль и вообще все последствия бурной ночи снимает. Даже мешков под глазами нет, – похвасталась Гробби, взяла со стола сумочку, расстегнула её и вытащила небольшую бутылочку. В ней светились белым маленькие таблетки. На бутылке было написано: «Протрезвин».
Склепова вытащила две таблетки, одну дала Тане. Затем Гробыня материализовала стакан с водой. Гроттер последовала её примеру. Через минуту протрезвевшая Таня ощутила, что голова больше не болит.
-Ну, что пошли? – спросила нетерпеливая Гробыня.
-А Пипа?
-Её сейчас и рёв Гоярына не разбудит, – убежденно произнесла Склепова.
-Ну, тогда идём, – сдалась Таня.
* * *
-Правда классно? – пытаясь перекричать музыку в клубе, спросила Гробыня. В ответ Таня слабо улыбнулась. Они с Гробыней стояли у барной стойки и потягивали легкие коктейли.
Лопухоидная клубная музыка раздирала Тане виски. Бедра девушки покачивались в такт музыки. Молоденький бармен, отшитый Танькой, теперь клеился к Гробыне. Та кокетливо ему улыбалась и слишком уж часто смеялась над глупыми шутками парня. Тане становилось скучно. Она вспомнила о Пророчестве. Мысли её путались, теряя свою ценность. Вдруг Таня ощутила что кто-то нагло вторгся в её личное пространство путем поглаживания её бедер. Гротти быстро развернулась и оказалась в объятиях симпатичного голубоглазого брюнета.
-Привет, – чарующим шепотом произнес парень.
-Привет, – едва слышно ответила Таня. У неё дыхание перехватило от наглости красавчика.
-Ты такая хорошенькая. Я не мог оторвать от тебя глаз, – вновь прошептал незнакомец. Он схватил Таню за запястье. У неё закружилась голова. Парень коснулся губами её щеки. Прикосновение было обжигающим. Дышать стало трудно. Колокольчик интуиции слабо звякнул и потух в недрах души ведьмы. Таня закрыла глаза. Она не увидела, как парень жадно уставился на сонную артерию на её шее. Зрачки его стали белыми. Он выдвинул глазные зубы, медленно облизал их. Колокольчик интуиции зазвенел чуть сильнее. Что-то заставило Таню оттолкнуть незнакомца и открыть глаза. Гротти вскрикнула.
-Искрис Фронтис! – прокричала она, не заботясь о последствиях. Зеленый луч отбросил био-вампира на несколько метров от Тани. Гротти схватила недоумевающую Гробыню за руку и потащила к выходу. Таня и Гробби бежали сломя голову до самого отеля. Только у входа в него они остановились.
-Ты что, Танька, с ума сошла? Магию применять? – возмутилась запыхавшаяся Гробыня. – Ну, не понравился тебе парень, так отшей по-человечески! Вдруг ты его убила?
-Это был био-вампир, а не лопухоид!
Гробби вытаращила глаза.
-Ты уверена?
-Уверена ли я? – возмутилась Таня. – Конечно, я уверена! Его глазные зубы были явным доказательством! А когда он держал меня за руку, у меня голова кружилась. Он из меня силы выкачивал, а я и не сообразила сразу! Хороший ты мне отдых устроила!
-А кто ж знал, что в Сочи вампиры есть? Сочи оборотнями славится! – неосторожно добавила она.
-Что? Гробыня, когда приедем, напомни мне, чтобы я тебя убила, а потом оживила и снова убила.
-Ничего не обещаю! – весело воскликнула Склепова. – Вот ты, Гроттерша, возмущаешься, а ведь это была эмоциональная встряска! А какой эмоциональный отдых без встряски? Вот и я говорю: никакого!
-Я тебе щас такую встряску устрою! Никакой отдых не понадобится!
Усмотрев в словах Тани неприкрытую угрозу, Гробыня поспешно зашла в гостиницу и направилась в номер, в свою комнату. Подальше от Тани.
* * *
Отдых в целом протекал неплохо. Происшествий в духе «поцелуй меня в сонную артерию» больше не было. Таня старалась пореже вспоминать о Пророчестве, дабы не тревожить свою шаткую психику. О Бейбарсове она также старалась не вспоминать. И о Ваньке с Пуппером тоже.
Но вот в один не прекрасный, не пресиний и вообще не день Гробыня произнесла:
-Ну, девчонки отдыхать нельзя долго, иначе вся прелесть отдыха сойдет на «нет». А мы расслабляемся уже почти две недели. Пора закругляться.
Таня уже намылилась собирать чемоданы, но Гробыня её остановила:
-Танька, ты, видимо, забыла, что у нас эмоциональный отдых. А в конце такого отдыха мы говорим по душам о парнях. Тебе не отвертеться, Гроттерша.
Таня обреченно покосилась на Гробыню и Пипу. Дурнева утвердительно кивнула.
-Ты в этом деле новичок, сиротка, поэтому говорить будешь последней. Ну или мы будем рассуждать все вместе. Усекла?
Таня промолчала. Склепова решила, что Таня всё что нужно «усекла». Гробби щелкнула пальцами. На столе материализовались три бокала и бутылка шампанского. Все это было нужно «для более осмысленных рассуждений», как утверждала Склепова.
-Итак, приступим…
…Долгая дискуссия Пипы, Гробыни и Тани на тему: «все ли мужики сво…» не привела к определенному выводу на заданную тему. Пипенция считала, что Бульонов ей нужен только как дополнение к ее чемоданам, в чем Гробыня и Таня сильно сомневались. Девушки долго спорили по этому поводу. Наконец Пипа сдалась и признала, что Генка морально её поддерживает и незаменим в жизненных баталиях на тему «дорогой, не спорь со мной, а то раскаленная сковорода, поднесенная к твоей пятой точке, покажется тебе пуховой периной». Рассуждения Дурневой о том, что Жорик Жикин «вроде неплохой кадр», были мгновенно пресечены Таней заявившей, что такой моральный недотепа, переживший кризис среднего возраста еще в утробе матери, не подходит такой неординарной натуре как Пипа. Пипа долго сидела в ступоре, пытаясь осмыслить сказанное.
Гробыня, в свою очередь, завела целую тираду о том, что Гломов – неадекватный маньяк, чья неустойчивая психика негативно влияет на общее душевное состояние самой Склеповой. Но вскоре она изменила свое мнение, сказав, что без Гунечки она никуда, он ее опора и поддержка. Резкие перепады настроения были характерны для Склеповой уже после первого фужера шампусика. Вскоре Гробыня вспомнила о шейхе Спире и его нефтяном королевстве. Теперь Гробби заявила, что шейх – ее давняя мечта. Своими ежесекундными признаниями в любви он доводит ее до экстаза, а своим занудством до высшей степени блаженства. Потом мадемуазель Склепофф вспомнила какого-то Мишеля Васильевича. Как оказалось, этот Мишель не кто иной, как режиссер её нового шоу. Лысеющий старикашка типа Тиштри, повернутый на молоденьких девочках, он давно предлагал Гробыне золотые горы и новые роли в шоу. Склепова ради профессии хотела пофлиртовать со старичком, но тот оказался сбежавшим из Дубодама насильником мертвяков. Его упекли за решетку, а Гробыня осталась рыдать на сильном плече Гуни.
Таня не стала долго рассказывать, кто именно ей нужен. Она только вскользь упомянула, что с Ванькой она рассталась, а Гурик уже занят. Гротти сказала, что на данном этапе жизни Глеб ей нравится больше всего. На вопрос Гробыни об Урге, Таня ответила, что с удовольствием бы встретилась с ним, но это невозможно. Для себя же Таня уяснила, что Бейбарсов лучшая кандидатура из всех возможных. Гроттер правильно поступила, не сказав этого вслух. Иначе Пипа и Гробби не отстали бы от нее до самого утра. А так они улеглись спать. Таня тоже пошла в свою комнату и залезла под одеяло. Гробыня сильно загрузила ее, напомнив об Урге. Воспоминания нахлынули со скоростью света и оперативно стали заполнять мысли Тани тревожными и грустными думами.
* * *
Таня сидела на подоконнике, когда вдруг прямо перед её носом вспыхнул розовым пламенем листок пергамента. На нём было написано: «Таня, срочно приходи! Глеб». «И откуда он узнал, что я уже приехала?» – удивилась Гротти. Еще она подумала, что отдых пошел ей на пользу, ведь теперь она не заморачивалась по поводу Ваньки и Пуппера.
Гротти спрыгнула с подоконника и направилась к двери. Гробыня, щекотавшая Дырь Тониано пером с его шляпы, насторожилась.
-Сиротка, ты куда это намылилась в таком виде? – подозрительно спросила она.
-В каком, таком? – удивилась Гротти. На ней была новенькая маечка от Пуччи Т и старые потертые джинсы, которые Гробыня в силу своего врожденного склероза забыла выбросить.
-А в таком! Я эти джинсы на тебе лет пять назад видела! Так ты куда собралась, лапуля?
-К Глебу, – сказала Таня и решительно направилась к двери. Ну, не так решительно как следовало бы…
-Стоп! Стоп, стоп, стоп…. Гроттерша, когда же ты, наконец, поймешь, что к парням надо ходить во всеоружии? Вот, – произнесла Гробби, выуживая из кучи тряпья, валявшегося на полу, что-то типа ночнушки розового цвета, – надень это. Возражения не принимаются.
В легком розовом шифоновом мини-платье с глубоким вырезом и в босоножках на высоком каблуке Таня пошла к Глебу. Войдя в его комнату, она обалдела.
В комнате было много свечей. Их мягкий, приглушенный свет освещал лепестки роз, разбросанные по всей спальне Глеба, в центре которой находился небольшой низенький столик. На нём стояли два бокала шампанского и большое блюдо, наполненное клубникой, политой взбитыми сливками. Рядом со столом лежали две большие подушки серебряного цвета. На одной из них восседал Бейбарсов.
-Что это значит? – прошептала Таня.
-Сюрприз. Захотелось сделать тебе приятное, – нежно ответил Глеб и жестом предложил Тане сесть рядом. Она подчинилась, плюхнувшись на подушку. При этом подол её платья задрался до «цензурной точки», и Гротти, покраснев, одернула платье.
-Как отдохнула? Ты такая загорелая! Я слышал, ты была на юге?
-Да. И откуда ты все знаешь? – удивилась Таня.
-Из надежных источников. А теперь… Я хочу выпить за тебя! – произнес некромаг. – Ты самая лучшая девушка, которую я когда-либо знал.
Таня залпом опустошила бокал. Он тут же наполнился вновь. Гротти тупо уставилась в стену и слушала, как Глеб нежно нашептывает ей на ухо милые слова, говорит ей о своей любви. Таня выпила еще один бокал. С шампанского она всегда быстро пьянела, но это было магическим. Глеб специально выбрал его, чтоб Таня не опьянела и не натворила глупостей. Он хотел, чтоб в этот вечер она мыслила трезво.
-Почему ты такой? – неожиданно спросила она Глеба.
-Какой? – грустно спросил Бейбарсов. Он всё это время старался понравиться Тане.
-Нежный, заботливый, милый… ведь на самом деле ты другой!
-Я такой в некоторой степени. А вообще, Тань, я старался тебе понравиться, – честно ответил Бейбарсов.
-Чтобы мне понравиться, нужно быть собой. Незачем строить из себя второго Ваньку! – произнесла девушка. Эти слова больно кольнули Глеба в самое сердце.
-Я не собирался становиться похожим на него. Просто я знаю, что все эти нежности нужны тебе.
-Да, может и так, но в тебе и помимо этого есть то, что мне нужно.
-И что же это?
«Ты сам мне нужен, идиот!» – подумала Гротти, однако, вслух ничего не сказала.
-Послушай, я старался тебя не донимать своей любовью вот уже несколько месяцев. Я предоставил тебе право выбора. Если б ты выбрала Валялкина, Пуппера или ещё кого-то, я бы исчез из твоей жизни навсегда. Но ты рассталась с маечником, о Гурике не вспоминаешь и, казалось бы, ты полностью в моей власти, но ты и меня отвергаешь. Может, ты питаешь тайную страсть к Шурасику? Реши, кто тебе нужен, я очень прошу. Я совершенно измучился. Хочешь, я прямо сейчас уйду из твоей жизни?
Таня взглянула на Глеба. Ах, этот Бейбарсов! Как же он привлекал Таню. Этот насмешливый взгляд и улыбка чертенка заставляли её сердце бешено биться. Этот гордый, самонадеянный, но в то же время надежный и любящий её всем сердцем парень нравился ей с каждым днём всё больше и больше. Она почти любила его. Кажется, ещё один шаг вперед – и она будет счастлива. Но Таня боялась полюбить Глеба. Ведь он такой разный, изменчивый, как сама жизнь. Однако, несмотря на все свои предрассудки, Гротти уже давно сделала выбор. Этот самый выбор сидел прямо перед ней. Таня сделала ещё один глоток шампанского «для храбрости» и повернулась к Глебу.
-Я боюсь тебя и твоей любви, – еле слышно проговорила малютка Гроттер, – но всё равно я не хочу, чтобы ты бросал меня.
-Со мной тебе нечего бояться, – проговорил Бейбарсов и откинул прядь огненных Таниных волос с её лица. – Я так люблю тебя…
Таня взяла клубничку в сливках и поднесла её к губам Бейбарсова. Когда Глеб откусил кусочек, его губы испачкались в сливках. Таня улыбнулась, приблизилась к некромагу и поцеловала его, тем самым, убрав сливки с губ. Бейбарсов был сильно удивлен тому, что Гротти поцеловала его первая, и сильно обрадовался этому. Гроттер оторвала свои губки от губ Глеба. Она посмотрела на него ясным взглядом, полным нежности и готовности к чему угодно. В глазах Глеба Таня читала неудержимую страсть, безоглядную любовь и непреодолимое желание. А также застенчивый вопрос. Некромаг не сказал ни слова, а Таня…. Таня просто кивнула и встала. Глеб тоже поднялся с подушки и приблизился к ней. Он крепко её обнял. Его губы коснулись Таниной шеи, и долго, трепетно он прикасался устами к ней. Целуясь, Таня и Глеб хаотично перемещались по комнате, роняя стулья и разбрасывая вещи. Наконец Бейбарсов поднял Гротти над полом. Она обхватила его ногами. Он от губ снова переместился к шее и, медленно опускаясь все ниже, подобрался к зоне декольте. Таня прижалась к нему всем телом, улыбка наслаждения застыла на её устах. Глеб опустил девушку на большую кровать, неизвестно откуда взявшуюся в комнате. Таня расстегнула и сбросила с него рубашку, её взору предстало накаченное, загорелое тело некромага. Поддавшись безумному порыву, Таня прижала Глеба к себе, взглянула в его бездонные глаза, а затем повернулась к нему спиной. Он расстегнул «молнию» на ее платье. Обнаженная спина девушки предстала его взгляду. Таня легла на спину, выгнувшись всем телом, словно кошка. Глеб, не веря своему счастью, придвинулся ближе. Он возбужденно прикоснулся к Таниному телу. Бейбарсов нежно касался губами обнаженной груди и живота Гротти. Губы их сплелись... Да и не только губы…
* * *
Таня открыла глаза и обнаружила, что ее голова лежит на чьем-то загорелом плече. К тому же чья-то рука обнимает ее. Гроттер мгновенно вспомнила события вчерашней бурной ночки. «Черт, что я наделала!» – подумала Гротти. Она испуганно подняла глаза. Глеб спал и видел райские сны. Наверное, по этой самой причине на его устах застыла улыбка блаженства.
Таня задумалась. Теперь Бейбарсов в ее власти. Или она в его? А что если Глеб решит, что Гроттер ему больше не нужна? Как бы то ни было – случившегося не изменишь. Таня сделала выбор. Теперь осталось ждать реакции Бейбарсова. Гротти не хотелось услышать его мнение так скоро, и поэтому она быстро оделась и покинула обиталище некромага.
Таня проскользнула в свою комнату и прямо в платье залезла под одеяло. Пипа спала, что подтверждал убойный храп, разрывавший предрассветную тишину апрельского утра. Хотя утро было почти уже майское. Гробыни в комнате не было. Таня попыталась заснуть, но храп Пипенции не способствовал этому. Около часа Гротти ворочалась, еще около часа дремала, а потом в комнату ввалилась Гробби. Таня не стала притворяться спящей, а сразу села на кровати.
-Ты что, Гроттерша, меня поджидаешь? – подозревающим тоном спросила Гробыня.
-Нет, просто не спится.
-В семь утра? И вообще кто спит в одежде? Для этого существуют ночные рубашки, – назидательно произнесла Склепова. – Ты когда вернулась, радость моя?
-Пару часов назад.
-Что-то ты, подруга, последнее время поздно возвращаешься от своего Глебика-принеси-мне-хлебика.
-Он не мой, он общественный, – возразила Таня. Хотя сама она была в этом не уверена.
-Вот это-то и плохо, – вздохнула Гробыня. – Когда они становятся общественными, ты им уже не нужна.
-Кто они? – не поняла Таня.
-Мужики! Наши главные вредители.
-Что-то тебя на философию потянуло, – заметила Таня. – Ты сама-то где шлялась?
-С Жикой на Лысой Горе была. Скукотища смертная. Жорик напился и начал домогаться.
«А у меня все наоборот было», – подумала Таня.
-Ну и как? Домогся? – поинтересовалась Гротти, образовав дотоле неизвестную миру форму слова «домогаться».
-Нет, конечно. Его бы Гуня прибил. А Жику надо беречь для подрастающего поколения.
-Для него он будет уже стар, – произнесла Таня.
-Жика всегда молод, как броненосец «Потемкин», – возразила Гробби.
Гроттер не стала спорить. Уж кто-кто, а Жикин – кадр, не совместимый с логикой.
